– Что, журналисты? – спросил Валландер.

– Нюберг. Мне кажется, что-то важное.

У Валландера перехватило дыхание. Он вздрогнул так, что заметили и Мартинссон, и Анн-Бритт. В трубке что-то заскрипело, потом он услышал прерывающийся голос Нюберга:

– Похоже, мы были правы.

– Нашли место?

– Кажется, да. Сейчас делаем съемку. И пытаемся зафиксировать следы.

– Мы угадали направление?

– Это метров восемьдесят от того места, где мы их нашли. И место он выбрал с умом – в густом кустарнике. Все наверняка его обходили.

– Когда начнете копать?

– Я думал, может быть, ты захочешь приехать.

– Еду.

Валландер положил трубку:

– Кажется, они нашли место, где были спрятаны трупы.

Решили, что Валландер поедет один. Слишком много было неотложных дел.

Валландер поставил на машину голубой маячок и нажал на газ. Миновав заграждение, он подъехал прямо к месту, где были найдены тела. Его уже ждал один из техников-криминалистов.

Нюберг огородил участок примерно в тридцать квадратных метров. Валландер сразу понял, что Нюберг прав – место было выбрано идеально. Как они и предполагали. Он присел на корточки рядом с Нюбергом. Несколько полицейских в комбинезонах стояли наготове с лопатами.

Нюберг показал пальцем:

– Здесь копали. Сняли дерн, потом положили на место. Если присмотреться, увидишь, куда бросали землю. Вот здесь, посмотри, в сухих листьях. Если в вырытую яму что-то кладут, остается лишняя земля.

Валландер провел рукой по заросшей травой кочке:

– Работали чисто.

Нюберг кивнул.

– Как по линеечке, – сказал он. – Ни малейшей небрежности. Мы бы никогда не нашли это место, если бы не решили, что оно должно быть. И что оно где-то рядом.

Валландер встал:

– Чего мы ждем? Давайте копать.

Работа шла медленно. Нюберг руководил процессом, перебегая от одного землекопа к другому. Когда они сняли верхний слой дерна, уже вечерело, пришлось быстро смонтировать и включить прожектора. Под слоем дерна земля была рыхлой. После нескольких ударов лопатой они увидели четырехугольную яму. В десятом часу приехали Лиза Хольгерссон и Анн-Бритт Хёглунд. Они молча наблюдали за работой. Наконец, Нюберг по одному ему известным причинам посчитал, что работа закончена, и дал команду прекратить копать. Но Валландеру уже все было ясно. Эта четырехугольная яма была временной могилой для троих погибших.

Они встали около ямы полукругом.

– Довольно большая, – сказал Нюберг.

– Да, – сказал Валландер. – Довольно большая. Хватило бы и на четверых.

Его передернуло. Первый раз за все время им удалось приблизиться к убийце хотя бы на шаг. И они впервые сумели хоть немного понять его логику.

Нюберг встал на колени у ямы.

– Здесь ничего нет, – сказал он. – Но можно предположить, что трупы были в герметичных мешках. И если под слоем дерна лежала пленка, думаю, что даже собака Эдмундссона не взяла бы след. Но мы, конечно, перетрясем каждый комочек.

Валландер вернулся к тропинке в сопровождении Лизы Хольгерссон и Анн-Бритт.

– Чего он хочет? – спросила Лиза. Голос ее дрожал от страха и отвращения.

– Не знаю. Но у нас все же есть один выживший.

– Иса Эденгрен?

Он не ответил. Они это знали и так.

Яма была предназначена и для нее тоже.

18

В пять часов утра во вторник тринадцатого августа Валландер выехал из Истада. Он решил ехать вдоль побережья, через Кальмар, и, уже проехав Сельвесборг, вспомнил, что обещал доктору Йоранссону явиться сегодня в клинику. Он съехал на обочину и позвонил Мартинссону. Время шло к семи, день обещал быть теплым и сухим. Валландер попросил Мартинссона позвонить врачу и отменить визит.

– Скажи, что я уехал в срочную командировку, – сказал он.

– Ты что, заболел?

– Профилактический осмотр, – соврал он. – Ничего больше.

Потом, уже набирая скорость, он подумал, что Мартинссон наверняка удивится, почему он не позвонил доктору сам. И в самом деле – почему? И почему ему не сказать все как есть – что у него признаки диабета, половина шведов диабетики, и ничего постыдного в этом нет. Он и собственных мотивов не понимает.

Доехав до Брёмсебру, он почувствовал такую усталость, что вынужден был остановиться. Он свернул с дороги и подъехал к большому памятному камню, воздвигнутому когда-то по случаю очередного примирения между шведами и датчанами. Помочился за деревом, сел за руль, откинулся на сиденье и заснул.

Во сне его мучили какие-то причудливые образы, все время шел дождь. Он почему-то искал Анн-Бритт и никак не мог найти. Вдруг откуда-то появились его отец и Линда. Он точно знал, что это Линда, хотя она была совершенно неузнаваемой. И дождь, все время дождь…

Он медленно вынырнул из сна. Солнце уже светило вовсю, и он вспотел. Отдохнувшим он себя не чувствовал, к тому же его мучила жажда. Он глянул на часы – к его удивлению, он проспал больше получаса. Все тело болело. Он завел мотор и выехал на дорогу. Километров через двадцать ему попалось придорожное кафе. Он остановился, позавтракал, купил на дорогу две литровые бутылки воды и поехал дальше. Еще не было девяти, когда он проехал Кальмар. Зажужжал телефон – это была Анн-Бритт. Она обещала, что его в Эстергётланде встретят.

– Я говорила с моим бывшим сотрудником в Вальдемарсвике, – сказала она. – Мне подумалось – пусть это выглядит как личная неофициальная услуга.

– Правильно подумалось, – сказал Валландер. – Полицейские не любят, когда коллеги топчутся в их огороде.

– Особенно такие полицейские, как ты, – засмеялась она.

Она была права. Он терпеть не мог, когда в Истаде появлялись полицейские из других округов.

– Как мне добраться до Бернсё? – спросил он.

– Это зависит от того, где ты сейчас. Тебе много еще осталось?

– Только что проехал Кальмар. До Вестервика еще километров сто. А потом еще сто.

– Ты немного опаздываешь.

– Опаздываю куда?

– Мой приятель сказал, что до Бернсё можно добраться почтовым катером. Но он отправляется из Фюруддена между одиннадцатью и половиной двенадцатого.

– А другие варианты есть?

– Наверняка. Но тогда тебе придется договариваться в гавани.

– Может быть, я успею. А ты можешь позвонить в почтовую контору и сказать, что я уже еду? Где они сортируют почту? В Норрчёпинге?

– Передо мной карта, – сказала Анн-Бритт. – Скорее всего, в Грюте. Если там, разумеется, есть почтовая контора.

– А где это – Грют?

– Между Вальдемарсвиком и гаванью. Гавань, как я уже говорила, называется Фюрудден. У тебя что, нет карты?

– Забыл в кабинете.

– Я перезвоню, – сказала она. – Но хорошо бы ты успел с почтовым катером. Им пользуются почти все. Это самое удобное – если у тебя нет своей лодки, понятно. Или если ты с кем-то не договорился, чтобы тебя захватили.

Валландер понял, что она имеет в виду.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – сказал он. – Ты предполагаешь, что Иса Эденгрен, если она там, тоже добиралась этим катером?

– Мне пришло в голову именно это.

Валландер задумался.

– А как она могла успеть до одиннадцати? – спросил он. – Если она сбежала из больницы в шесть?

– Могла успеть, – возразила она. – На машине могла успеть. Права у нее есть. К тому же она могла уйти из больницы не в шесть, а, скажем, в начале пятого. Последний раз ее видели в четыре.

Пообещав позвонить попозже, она повесила трубку. Валландер прибавил скорость. Движение становилось все плотнее. То и дело попадались кемперы. Конечно, подумал он, лето еще не кончилось, многие еще в отпуске. Взвесил, не стоит ли поставить маячок на крышу, но отказался от этой мысли – просто еще прибавил газу. Анн-Бритт позвонила через двадцать минут.

– Я угадала, – сказала она. – Почту сортируют в Грюте. Мне даже удалось разыскать почтальона, который возит эту почту на острова. Очень приятный парень.

– Как его зовут?

– Я не поняла. Но он тебя подождет – при условии, что ты успеешь до двенадцати. Если нет, он отвезет тебя ближе к вечеру. Но это будет дороже.