– Это ваш сарай. Вам лучше знать.

Бьорклунд огляделся и пожал плечами:

– Все как всегда.

Валландер провел их в угол и поднял брезент.

Удивление Бьорклунда казалось совершенно искренним.

– Понятия не имею, как он сюда попал.

Нюберг присел на корточки и посветил на телескоп карманным фонариком.

– Вряд ли у кого есть сомнения, кому принадлежит эта штука, – сказал он, показывая на металлическую табличку с выгравированным именем – Сведберг.

Враждебности Бьорклунда как не бывало. Он ошеломленно уставился на Валландера.

– Не понимаю, – сказал он. – Зачем Сведбергу понадобилось прятать у меня свой телескоп?

– Пошли в дом, – вместо ответа предложил Валландер. – Нюберг пока побудет тут.

Бьорклунд предложил Валландеру кофе, но он отказался и сел на скамью, вновь поразившись – до чего же неудобная!

– Есть у вас хоть какие-то соображения – когда эта штука здесь появилась?

Бьорклунд долго молчал, обдумывая каждое слово.

– У меня очень плохая зрительная память, – сказал он наконец. – Так что ничего не могу сказать.

Валландер решил поставить вопрос по-другому. Но для этого сперва нужно спросить Ильву Бринк, когда она последний раз видела телескоп дома у Сведберга.

– Мы еще к этому вернемся, – сказал он. – Нюберг осмотрит телескоп, и мы заберем его в полицию.

Вдруг он заметил, что Бьорклунд его не слушает – ему, очевидно; пришла в голову какая-то мысль. Валландер подождал.

– А не может быть, что все это произошло по-другому? – спросил Бьорклунд. – Не может так случиться, что кто-то другой принес сюда телескоп?

– В таком случае этот «кто-то» был прекрасно осведомлен о том, что вы с Карлом-Эвертом – двоюродные братья.

На лицо Бьорклунда набежала тень.

– Вы о чем-то думаете, – сказал Валландер. – О чем?

– Не знаю, имеет ли это какое-то значение, – сказал Бьорклунд неуверенно, – но как-то раз у меня было чувство, что кто-то здесь побывал.

– Как вы это обнаружили?

– Я ничего не обнаружил. Просто было такое чувство.

– Но почему-то оно ведь возникло, это чувство?

– Вот это-то я как раз и стараюсь припомнить.

Валландер ждал, наблюдая, как Бьорклунд напряженно думает.

– Это было несколько недель назад, – сказал Бьорклунд. – Я ночевал в Копенгагене, но вернулся рано, еще до обеда. Как сейчас помню, шел дождь. Вошел во двор и остановился. Мне показалось, что-то не так… Потом сообразил что – кто-то передвинул одну из скульптур.

– Вы имеете в виду ваших садовых монстров?

– Это не садовые монстры. Это копии средневековых изображений дьявола на Руанском соборе.

– Вы сказали, что у вас плохая зрительная память…

– На скульптуры это не распространяется. Кто-то ее повернул. Я совершенно в этом уверен. Кто-то был во дворе, пока меня не было.

– И это был не Сведберг.

– Нет. Он никогда не приезжал, не предупредив.

– Но утверждать, что это был не Сведберг, вы не можете.

– Нет. Но я все равно уверен, что это не он. Мы с ним хорошо знали друг друга…

Валландер кивнул.

– Здесь был кто-то посторонний.

– А кто следил за домом во время ваших отъездов, если Сведберг был занят?

– Никто. Сюда никто не заходит, кроме, разумеется, почтальона.

У Валландера не было причин не верить рассказу Бьорклунда.

– Значит, кто-то посторонний… И вы не исключаете возможность, что именно он и подложил телескоп в сарай?

– Может быть… Хотя идея совершенно безумная.

– Когда это было?

– Несколько недель назад.

– А точнее?

Бьорклунд принес маленький календарик.

– Меня не было с четырнадцатого на пятнадцатое июля.

Валландер мысленно повторил дату, чтобы запомнить. Явился Нюберг с телефоном в руке.

– Я позвонил в Истад, чтобы мне привезли мою сумку. Думаю, за вечер разберусь с этим прибором. Ты можешь взять машину, меня захватит какой-нибудь ночной патруль, – сказал он и скрылся.

Поднялся и Валландер. Бьорклунд проводил его.

– Вы, наверное, немало передумали за эти дни, – сказал Валландер на прощанье.

– Так и не понимаю, кому пришло в голову его убить. Какое-то совершенно бессмысленное убийство.

– Нет, – сказал Валландер. – Не бессмысленное. Но вопрос поставлен верно – кому пришло в голову его убить? И зачем?

Они расстались во дворе. В саду белели фигуры чудовищ, слабо освещенные светом из окон. Валландер сел в машину Нюберга и уехал.

Ничего яснее не стало.

Оперативка возобновилась в девять вечера – сопоставляли рассказы молодых людей, изображенных на фотографии. Сначала говорил Мартинссон, а Ханссон время от времени его дополнял. Валландер слушал очень внимательно, иногда просил Мартинссона повторить или уточнить какую-то деталь. Потом настала очередь Анн-Бритт Хёглунд. Валландер попутно составил список имен всех юношей и девушек. Около одиннадцати они сделали перерыв. Валландер сходил в туалет, выпил пару стаканов воды, и в четверть двенадцатого они вновь собрались в комнате для совещаний.

– Сейчас мы можем сделать только одно, – сказал Валландер. – Объявить в розыск Буге, Норман и Хильстрём и как можно скорее вернуть их домой.

Никто не возражал. Лиза Хольгерссон пообещала, что они с Мартинссоном займутся этим прямо с утра.

Валландер понимал, что все устали, но отпускать свою команду не хотел.

– Все-таки что-то с этими ребятами непонятно, – сказал он. – Мы же фактически ничего от них не добились, кроме того, что они были друзьями и часто встречались. Мне показалось, у всех у вас осталось ощущение, что они что-то недоговаривают. Что у них какая-то общая тайна. Я правильно понял?

– Наверное, так, но ощущения, что их что-то беспокоит, у меня не возникло, – сказал Мартинссон. – Они совершенно уверены, что Буге, Норман и Хильстрём поехали в Европу.

– Будем надеяться, что они правы, – пробормотал Ханссон. – А то вся эта история начинает мне не нравиться.

– И мне, – сказал Валландер.

Он отложил карандаш.

– И чем, черт возьми, занимался Сведберг? Мы должны это узнать, и немедленно. И кто эта женщина?

– Мы прогнали ее фото по всем доступным базам данных, – пожал плечами Мартинссон.

– Этого мало! – возразил Валландер. – Надо опубликовать снимок. Убийство полицейского – событие экстраординарное. Снимок должен появиться в газетах. Надо дать понять, что ее ни в чем не подозревают. По крайней мере, пока.

– Не похоже на женщину – разрядить дробовик в лицо, – заметила Анн-Бритт.

Никто с ней не спорил.

Они заседали до полуночи. Завтра предстоит работа, несмотря на воскресный день. Для Валландера он начнется с визита к бывшему директору банка Сунделиусу.

Он вышел на улицу с Мартинссоном.

– Их надо вернуть домой, – сказал Валландер. – Надо поговорить с Исой Эденгрен. А тех, остальных, вызвать на допрос в полицию. Надо во что бы то ни стало узнать, что у них за секреты.

Они разошлись по машинам. Валландер очень устал. Последнее, о чем он успел подумать перед тем, как провалиться в сон – Нюберг наверняка все еще возится в сарае у Бьорклунда.

Ночью начал моросить дождь, но к утру прояснилось. Воскресенье обещало быть теплым и солнечным.

12

Розмари Леман и ее муж Матс очень тщательно выбирали места для своих воскресных прогулок. В расчет принималось все – и погода, и сезон, и сила ветра. В это утро одиннадцатого августа они поначалу собирались поехать в Фюледален, но, после недолгого обсуждения, остановились на Хагестадском национальном парке. Окончательным аргументом послужило то, что они там давно не были, с самой середины июня. Оба они были жаворонки и, позавтракав, вышли из дому в самом начале восьмого с намерением провести на свежем воздухе весь день. В багажнике поместились два рюкзака с самым необходимым. На всякий случай они взяли с собой дождевики. Хотя день с утра выдался солнечный, но все бывает. Они загодя планировали все в своей жизни – она как учительница, он – как инженер, и ничего не оставляли на волю случая.